На месте гибели диверсионной группы "Югова", приазовского грека Мины Трифаниди, ставшего Михаилом Трифоновым, стоит целых три памятника. Но жители донецкого Угледара, возлагающие цветы по памятным датам, вряд ли смогут указать, в каком именно месте лежат десантники, принявшие неравный бой в последний день мая 1943 года. В статьях, посвященных работе отряда Трифонова во вражеском тылу, полно лирики подвига. Но нигде не говорится о том, чем Родина минимально могла бы им отплатить: о последнем пристанище. С помощью неравнодушных людей "Электронная Книга Памяти" попыталась разобраться в этой истории, где все смешалось: и человеческий фактор, и предательство, и героизм, и забытье.
Началось все с фотографии памятника, присланного нам жительницей Угледара Викторией Жевлаковой. На снимке все стандартно – железо, краска, фамилии, цветы раз в год. За кадром - богатая подробностями история группы старшего лейтенанта Трифонова, вошедшего в легенду.
С историей все более-менее понятно. Мина (ставший Михаилом для понятности), окончил Харьковскую пограншколу им. Климента Ворошилова, поехал служить на Дальний Восток. С 1941 года - командир стрелкового взвода, а следом - командир партизанского отряда Штаба партизанского движения Южного фронта.
Такая трансформация объясняется просто. В начале войны система формирования партизанских отрядов и управления ними почти отсутствовала. Занимались этим обкомы партии, областные управления НКВД, 8-е отделы Политуправлений и Особые отделы, разведотделы армий и фронтов, Особая группа при наркоме внутренних дел. В данном случае, командованию фронта необходима была разведдиверсионная работа в тылу противника, и оно пыталось ее по мере сил наладить.
Единой для всех была только боевая программа развертывания всенародной борьбы, сформулированная в совместной директиве Совнаркома Союза ССР и ЦК ВКП (б) уже 29 июня 1941 года: "...в занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и так далее. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия".
Собственно говоря, отряд, который энергичный офицер возглавил в оккупированном Ростове-на-Дону под псевдонимом Югов, этим и занимался. Сколоченная организация действовала весьма энергично по сравнению с десятками других, – нападала на транспорт, освобождала военнопленных, устраивала диверсии, печатала и распространяла листовки, передавала разведданные. Персиянка (по отцу) Альфа Ширази, пользуясь доверием немцев к представителю союзнической нации и хорошим знанием языка, сумела внедрилась в штаб.
4 января 1943 года в сводке Совинформбюро прозвучало: "Подполье Ростова уничтожило более 200 немецких солдат и офицеров, 24 автомашины, 6 повозок, шестиствольный миномет и орудие. Сожгло 24 тонны горючего, захватило два пулемета, более 100 винтовок и автоматов и 25 тысяч патронов". А когда начались бои за город, партизаны ударили по тылам, уничтожив батарею шестиствольных минометов и более 90 солдат противника.
После освобождения города Трифонова командование представило к ордену Ленина, а начальника штаба Василия Авдеева (псевдоним Донской) – Красного Знамени.
После этого успеха (и ввиду передвижения линии фронта на запад) начальство решило забросить две группы уже в Сталинскую область, под Новокаракуб (сейчас - Красная Поляна). Почти домой к Мине, родившемуся неподалеку, в греческом селе Константинополь. Наиболее дерзкие и опытные партизаны прошли специальную трехмесячную подготовку при штабе партизанского движения Южного фронта.
В ночь с 30 на 31 мая была назначена выброска. Ведущий пары Ли-2 второго транспортного звена 7-го отдельного авиаполка ГВФ майор Владимир Черняков был опытный человек. В феврале 1943 г. имел два ордена и медаль, налет 692 часа, 1251 перевезенных человек, не менее 40 ночных полетов.
Тем не менее, группу Трифонова из 13 человек (в том числе, 4 девушки) высадил на 50 километров мимо, возле с. Павловка (ныне черта г. Угледар). Ведомый, старший лейтенант Гуляев, сбросил вторую группу Василия Авдеева прямо на голову немцам в Большой Янисоли (сейчас Великая Новоселка). Этим повезло прорваться с боем, потеряв одного бойца и уйти в Сталино. По дороге группа Авдеева еще успела устроить теракт возле Розовки.
Из группы Трифонова самым везучим оказался молодой партизан Анатолий Подушко, накануне вылета провалившийся в яму с водой и оставшийся на базе ввиду тяжелого воспаления легких. А остальных сразу после приземления синхронно сдали пасечник Иван Приходько и бродячие перекупщики, нашедшие плохо прикопанные парашюты. Куда ты там денешься в степи. Отбивались сколько можно и погибли все. Увы, но случай предательства со стороны местных жителей не единичный. А что до промаха, то у авиагруппы штаба партизанского движения было катастрофическое число ошибок с навигацией при высадке диверсантов. Еще несколько групп погибли точно так же.
Самой внятной информацией о том, где были похоронены тела после боя, оказался абзац в одной из статей. "Говорят, что после того как партизан бросили в яму и засыпали землёй, на второй же день на этом месте кто-то положил цветы. И сколько бы немцы не запрещали приближаться сюда, цветы всё равно появлялись на месте гибели отважных партизан. Два дня спустя, когда каратели покинули село, жители Павловки разыскали в роще и похоронили в братской могиле тринадцать партизан-разведчиков", - описывает автор сюжет, хорошо годящийся для спичей экскурсоводов.
По этой наводке в Павловке разыскалась братская могила с двумя плитами. На одной – десять фамилий солдат и офицеров, погибших при освобождении села. А на другой – весь списочный состав диверсионной группы. Более того, захоронение в свое время было учтено Министерством обороны СССР.
Но насчет тринадцати выходит нестыковка. Раненую радистку Лидию Акимову немцы увезли в больницу еще живой и она умерла в селе. Так что в роще оставалось 12 истерзанных тел. От места боя до центра села Павловка – порядка шести километров. При этом хорошо известно, что без определенного насилия местные жители никогда переносом тел не занимались. В начале войны их заставляли это делать немцы, заботившиеся про обработку земли. А после освобождения – уже свои. Без команды трупы свозили в одну яму или присыпали землей на месте гибели только если разлагающиеся тела слишком уже мешали жить. Хоронили и просто в огороде, где через время сеяли поверх картошку.
Конечно, категорически утверждать это нельзя. Возможно, какие-то жители Павловки взвалили на себя очень неприятный труд по эксгумации и транспортировке останков в первые дни июня, когда один день год кормит. И нам, ныне живущим, стоит поблагодарить неизвестных людей, нашедших в себе силы в тяжелое и полное смертей военное время не быть равнодушными и воздать должное своим солдатам. Либо это было сделано в ходе переносов и укрупнений 60-х годов.
Однако Виктория, тоже заинтересовавшаяся темой, быстро нашла поодаль памятника в угледарской посадке, еще два объекта: невысокий курган с крестом и надгробие рядом с ним. Что позволяет с той же вероятностью предположить, что место захоронения находится там. Таким образом, у группы Трифонова есть минимум три могилы, одна из которых является "официальной", а две – нет. Если же считать надгробие и курган по отдельности – то и четыре.
Полевая практика показывает, что возможен и пятый вариант: настоящая могила десантников на самом деле так и осталась неизвестной. И лежат они до сих пор лежат вповалку между всеми этими памятниками, поросшие сверху незатейливой акацией.
Вывод из всего этого простой. Сосчитав все варианты, необходимо установить истину эмпирическим путем – с помощью рук, щупа и лопаты. А здесь уже место для гражданского подвига нам самим. Если, конечно, память о героическом отряде Мины Трифаниди действительно так важна, как об этом пишут в статьях.
Дмитрий Заборин