25 января 1944 года.
Разрешите Таня передать тебе свой боевой привет и пожелать добра и радости, как в твоей юности, так и в дальнейшем, что с удовольствием я пожелал бы и себе...
Милая Таня вот сегодня, придя с машины, я прилег отдохнуть немного и в памяти опять возник твой образ, так дорогой для меня, и я представил в своем воображении тебя за писанием долгожданного для меня письма, милого, теплого и лучшего из всех когда либо писанных тобою и другими в мире этом, с таким чувством и ярким для моего сердца *** в котором все лучшие надежды нашей жизни, бегущей галопом вперед, навстречу новому неизведанному чувству...
И вот мне кажется, что я уже получил это письмо с частицей ваших жарко-опьяняющих и укрепляющих ароматом силой и свежестью соков пышно расцветающей, как вся природа весной, так зовущей и притягивающей **** жизни, так горячо любимой мною и лелеящей в моих мирах, среди бурь, вихрей и сражений, через которые я пронесу в своем сердце и всеми силами стараюсь сберечь и выразить в конечном итоге в несвязном письме к тебе, Танечка!
Пока в одном слове благодарности к тебе за все , что ты сделала для меня, даже не подозревая. Да сколько влила укрепляющих меня сил, так необходимых мне в трудную минуту. И за все это я навсегда остаюсь **** невозможно короткой, дни которой можно сосчитать на пальцах. У меня сейчас такое же настроение, как в песне **** "Есть одна любимая песня у соловушки, песня панихидная по моей головушке","Что со мной случилося сам не понимаю , а вночь подушку жесткую к сердцу прижимаю я","За окном гармошка и сиянье месяца, все равно любимая нам с тобой не встретиться" с припевом "Пойте, пейте в юности ха, ха бейте в жизнь без промаха **** все равно любимая моя отцветет черемуха". И вот в такие минуты тоски и грусти твои письма приобретают *** силу надо мной и у меня настроение делается обратным этому, а особенно в последние три месяца, когда получил от тебя первое письмо под Запорожьем, и с тех пор я всецело оказался в твоей власти, тоесть вернее под властью твоих чар, которые я опередил в своем воображении. И если только выйду живым и невредимым (на что несомненно надеется каждый) после победы, то можете с уверенностью расчитывать на мою дружбу, лучшую мою дружбу и любовь к тебе что я говорю, или вернее пишу тебе, дорогая, от всей глубины моего сердца. еще не испытывавшего ничего **** в таком объеме охватывающего всего меня.
