Когда передняя цепь гитлеровцев приблизилась, командир ДЗОТа Сергей Раенко нажал на гашетку пулемета. Открыли огонь из винтовок бойцы. Первые же пулеметные очереди рассыпали цепь. Гитлеровцы залегли, а затем, оставляя убитых и раненых, откатились назад.
В следующий раз фашисты приближались перебежками, припадая к земле. Моряки встретили их огнем из дзота и гранатами из окопа. Неприятель отступил, и тут же последовал яростный огонь из минометов. Одна из мин разорвалась прямо у амбразуры. Раенко, Калюжный и Мудрик были ранены. Мудрик — смертельно. И все же, когда осела поднятая взрывами пыль, и в атаку пошли штурмовые группы, пулемет заговорил снова.
Атаками начался и новый день. Гитлеровцам удалось обойти ДЗОТ с двух сторон.
Телефонист, державший связь с ДЗОТом, взволнованно доложил Садовникову:
— Товарищ командир! Одиннадцатый вызывает огонь артиллерии на себя!
— Уточните! — приказал лейтенант...
— Вокруг дзота немцы. Раенко просит открыть огонь. Ориентир — дзот. Садовников вызвал стоящую за ними батарею капитана Бундича и попросил открыть огонь, не повредив дзот. Приморцы стреляли отлично: одиннадцатый сообщил, что никто не пострадал.
Вечером направили в дзот двух санитаров за ранеными. Но те отказались покинуть огневую точку. Так ни с чем и вернулся один санитар, а другой остался в дзоте. Ночью к оборонявшимся прорвалось небольшое подкрепление. Вышли семеро, пробились трое.
Третий день полуразрушенный дзот стоял на пути врага непреодолимой преградой. Небольшая группа израненных, оглохших, изнывающих от жажды моряков продолжала сдерживать натиск врага. На дзот набросились пикировщики. Холм, на котором он стоял, потонул во взрывах.
«Убиты Раенко и Король, — докладывал одиннадцатый, — остальные контужены. Прямого попадания нет».
