...17 декабря 1941 года. Первым о появлении в Бельбекской долине гитлеровцев доложил по телефону на командный пункт роты командир 13 ДЗОТа старшина 2 статьи Романчук.
Тринадцатый находился впереди остальных, у железнодорожного моста через Камышловский овраг. ДЗОТ атаковало более роты фашистов. Подпустив гитлеровцев метров на пятьдесят, Романчук открыл огонь из «максима». Тут же Шевкопляс ударил из трофейного пулемета. Раздались винтовочные выстрелы. Первую атаку отбили. Захлебнулась и вторая. Тогда гитлеровцы выкатили противотанковую пушку и стали бить по дзоту прямой наводкой. Осколками снаряда был ранен Романчук, упал сраженный насмерть краснофлотец Шевкопляс, потом погибли еще двое. После обстрела враги вновь пошли в атаку, но их снова остановил меткий пулеметный огонь.
К концу дня в живых остались трое: тяжело раненный Романчук, краснофлотцы Зинченко и Деркач. Пулемет был разбит, к трофейному кончились патроны. Зинченко вызвался уничтожить орудие. Оно стояло метрах в двухстах от ДЗОТа и продолжало вести огонь. Взяв связку гранат, краснофлотец пополз. Спустя несколько минут там, где стояло орудие, прозвучал раскатистый взрыв…
Вечером ДЗОТ умолк, связь с ним прекратилась.
И все же гитлеровцам не удалось продвинуться. Дорогу им преградили ДЗОТы № 14 и 15, которые держали под перекрестным пулеметным огнем всю Бельбекскую долину.
С рассветом бой разгорелся с новой силой. После артиллерийского и минометного огня в атаку пошла пехота. Ударили пулеметы ДЗОТов. Под их прикрытием бойцы 1 стрелковой роты, занявшие окопы рядом с 14 ДЗОТом, и часть моряков дзота бросились в контратаку.
Фашисты отступили, бросив раненых и оружие.
В течение дня пулеметчики четырнадцатого вместе с соседями отразили еще несколько атак. Вечером подвели итоги: за день уничтожили более пятидесяти вражеских солдат и офицеров, захватили станковый и два ручных пулемета.
Утром 19 декабря противник бросил в атаку еще большие силы. Штурмовые группы атаковали позиции 14-го дзота одновременно с разных сторон. Командир ДЗОТа Иван Пампуха вызвал огонь батареи по скоплениям вражеской пехоты и по просьбе командира батареи сам стал его корректировать.
Гитлеровцы вынуждены были повернуть назад. А вскоре земля вокруг ДЗОТа задрожала от разрывов бомб. Но не помогла и бомбежка «юнкерсов»…
Против 15 ДЗОТа, который стоял на противоположной, северной стороне Бельбекской долины (сегодня на его месте возвышается памятник), фашисты утром выкатили противотанковую пушку и открыли из нее огонь. Однако Петру Гринько удалось подобраться к ней и метнуть противотанковую гранату. Пушка умолкла. Но погиб и Гринько.
К вечеру к ДЗОТу приблизился танк и бил прямой наводкой. От попадания снаряда разворотило накат ДЗОТа. Погиб командир старший краснофлотец Умрихин, был разбит пулемет. Бутылками с зажигательной смесью танк удалось поджечь. Выскочивших из пылающей машины танкистов моряки уничтожили. А обстрел и атаки продолжались.
Когда враги приблизились к разбитому умолкшему ДЗОТу, из дымящихся амбразур под ноги им покатились гранаты. Два израненных, умирающих моряка уже не могли бросать гранаты и, собрав остатки сил, выталкивали их из амбразур...
Весь день, то затухая, то вновь ожесточаясь, шел бой у 16 ДЗОТа. Здесь, на плато, гитлеровцы первые же свои атаки вели при танковой поддержке. Впереди пехоты, непрерывно стреляя, двигались два танка. Им навстречу, как заранее условились между собой командиры 16 и соседнего 17 ДЗОТов, поползли по два бойца.
Вскоре погиб один из них, потом второй. Оставшиеся двое продолжали ползти незамеченными, стараясь оказаться на пути танков. И когда машины приблизились, в них полетели бутылки и гранаты. Замер один танк, вспыхнул другой. Двигавшиеся за ними автоматчики тут же повернули назад.
Новая атака началась спустя несколько часов. И опять впереди пехоты двигались два танка. Не дойдя до все еще дымящих машин, они остановились и открыли огонь.
Снова два моряка устремились навстречу, но погибли. За танками шли в атаку автоматчики. Раненый в голову старшина 2 статьи Григорий Пузик открыл огонь из пулемета. После прямого попадания в ДЗОТ связь с ним прекратилась...
Четвертый день держался 14 ДЗОТ. Положение его было тяжелым. Гитлеровцы, захватив стоявший неподалеку дот, установили в нем противотанковое орудие и били по ДЗОТу прямой наводкой. Краснофлотцам Шевченко и Жаботинскому удалось подобраться к доту и забросать его гранатами. Но атаки врага продолжали следовать одна за другой. Погибли Шевченко, Турчак, Алешин, а затем и командир ДЗОТа Иван Пампуха. В живых остались лишь тяжело раненные Григорий Жаботинский и Николай Курганский.
В эти же дни тяжелые бои с противником вели гарнизоны других ДЗОТов.
Одиннадцатый, стоявший южнее селения Камышлы, вступил в бой 17 декабря. Этот день начался с артиллерийского обстрела, правда, особого урона он не нанес — ДЗОТ был хорошо замаскирован. После обстрела появилась цепь вражеских автоматчиков — не менее роты. Шли не спеша, в полный рост, треща автоматами.
Когда передняя цепь гитлеровцев приблизилась, командир ДЗОТа Сергей Раенко нажал на гашетку пулемета. Открыли огонь из винтовок бойцы. Первые же пулеметные очереди рассыпали цепь. Гитлеровцы залегли, а затем, оставляя убитых и раненых, откатились назад.
В следующий раз фашисты приближались перебежками, припадая к земле. Моряки встретили их огнем из ДЗОТа и гранатами из окопа. Неприятель отступил, и тут же последовал яростный огонь из минометов. Одна из мин разорвалась прямо у амбразуры. Раенко, Калюжный и Мудрик были ранены. Мудрик — смертельно. И все же, когда осела поднятая взрывами пыль, и в атаку пошли штурмовые группы, пулемет заговорил снова.
Атаками начался и новый день. Гитлеровцам удалось обойти ДЗОТ с двух сторон.
Телефонист, державший связь с ДЗОТом, взволнованно доложил Садовникову:
— Товарищ командир! Одиннадцатый вызывает огонь артиллерии на себя!
— Уточните! — приказал лейтенант.
— Вокруг ДЗОТа немцы. Раенко просит открыть огонь. Ориентир — ДЗОТ. Садовников вызвал стоящую за ними батарею капитана Бундича и попросил открыть огонь, не повредив ДЗОТ. Приморцы стреляли отлично: одиннадцатый сообщил, что никто не пострадал.
Вечером направили в ДЗОТ двух санитаров за ранеными. Но те отказались покинуть огневую точку. Так ни с чем и вернулся один санитар, а другой остался в ДЗОТе. Ночью к оборонявшимся прорвалось небольшое подкрепление. Вышли семеро, пробились трое.
Третий день полуразрушенный ДЗОТ стоял на пути врага непреодолимой преградой. Небольшая группа израненных, оглохших, изнывающих от жажды моряков продолжала сдерживать натиск врага. На ДЗОТ набросились пикировщики. Холм, на котором он стоял, потонул во взрывах.
«Убиты Раенко и Король, — докладывал одиннадцатый, — остальные контужены. Прямого попадания нет».
После гибели командира к пулемету встал раненый Алексей Калюжный. Но вскоре упал — ранило вторично. Его сменил Погорелов. Убит санитар, погиб Четвертаков. Все меньше оставалось патронов. Прервалась связь. Дмитрий Погорелов, оставшийся за командира ДЗОТа вместо погибшего Раенко, приказал Доле добраться на Командный Пост, доложить обстановку.
Через несколько часов Долю в бессознательном состоянии подобрали бойцы.
А одиннадцатый продолжал сражаться, пока один за другим не погибли все его защитники...
Четверо суток держался и 25, который прикрывал лощину, что вела со стороны Камышлы на Мекензиевы горы. ДЗОТ штурмовали автоматчики, атаковали танки, обстреливали орудия и минометы, бомбили самолеты. Но гарнизон вместе с собравшимися в нем несколькими оставшимися в живых бойцами из других ДЗОТов отражал одну атаку за другой. Даже когда гитлеровцы обошли ДЗОТ, и он остался в тылу врага.
В этот день в бою был тяжело ранен и командир роты лейтенант Садовников.
Когда с Большой земли подошла помощь, из семидесяти девяти человек роты в живых осталось семнадцать.
На памятнике, установленном на месте ДЗОТа №11, слова из предсмертной записки, которую краснофлотец Алексей Калюжный написал своей кровью: «Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Деритесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак! Клятву свою я сдержал. Калюжный».
